Я хочу заниматься и тем, и этим только с Тарантино Квентином - Елизавета Дулькина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну вот, отец сейчас начнёт!
– Почему я об этом не в курсе?
И тут мне на помощь приходит Лиля.
– Дядя Костя, может быть, вы лучше обсудите это позже? Уверена, мама спросила из обычного любопытства и не хотела уж точно конфликта между вами. Извините нашу бестактность.
– Да-да, Костя! Оставим эту тему, я ненарочно!
– Хорошо. И это вы меня извините! Мира у нас интроверт, а я не всегда умею правильно к ней подступиться, и, если честно, очень стыжусь, что не являюсь примерным отцом.
Вот это номер!
Я даже не знаю, что и сказать.
– Костя, это нормально! Ты же мужчина, а для вас непривычно излишне близкое общение, поэтому неудивительно, что ты не всегда знаешь, что и как сказать. Верно, Мира, ты же всё равно любишь папу?
Ох, тётя Оля, вы превращаете эту встречу в какую-то мыльную оперу! Хотя, понимаю, хотите как лучше…
– Да, люблю.
Отец неловко глядит на меня, а я хлопаю его по плечу – мол, старик, всё нормально.
Фу, какая я холодная!
Но не могу иначе.
Хвала высшим богам, нам приносят еду. Официантка явно чувствует, когда ей нужно подойти к нашему столику!
– Мм, вкуснотища, – оценивает десерт Лиля. – Знаете, я не очень люблю готовить, но зато очень люблю поесть!
Сокровище, а не девушка!
Разрядила хоть обстановку.
– Мира тоже с плитой на «вы», – смеётся папа. – Однажды она взялась приготовить шарлотку к моему приходу. Удивить хотела. И, надо сказать, ей это удалось! Когда мы достали это чудо из духовки, то тесто совсем не поднялось, а сам пирог был непонятного зелёного цвета… В общем, пошли в итоге в ближайшую пиццерию!
Ах, папа, как я люблю, когда ты рассказываешь истории о моих позорах!
– Да ну хватит тебе, Костя! У меня тоже не было кулинарных навыков, когда выходила замуж. И ничего! Через месяц я уже неплохо готовила. Будет нужда – всему научится.
Тётя Оля, я влюбляюсь в Вас тоже с каждым словом!
Это точно родственники?
Может, папа решил меня разыграть и пригласил актрис?
Тьфу, Мира, что за гадости ты вечно выдумываешь! Пора уже поверить, что существуют такие приятные люди, пускай они и из Саратова.
– Я же не в качестве критики это рассказал, – тут же начал оправдываться папа. – Просто…
– Всё нормально, – заверяю его я.
Хватит с нас уже предконфликтных ситуаций! А то тётя и Лиля решат, что мы слишком сложные. А мне очень хочется им понравится.
Мда, Мира, ты ли это?
– А у меня в Саратове есть знакомый, который божественно готовит, а его девушка – вообще не умеет. И вполне счастливо живут – душа в душу! – Лиля снова вступает в разговор.
– Ну что ж, каждому своё, – улыбается папа. – Мирина мать, Царствие ей Небесное, пекла удивительные пироги! Когда мы с ней только познакомились в студенческом лагере, её болтливые подруги тут же стали мне эти пироги расхваливать! Мол, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и всё такое… Как же жаль, что судьба так рано у нас её отняла!
– Костя, мне очень жаль…
– Пожалуйста, давайте не будем разыгрывать мелодраму! – злюсь я.
– Мира! Никто и не разыгрывает, это просто…
Но я перебиваю отца:
– Просто ты любишь быть жертвой этой истории!
Меня несёт.
– Извините, но я не хочу участвовать в этом спектакле! Пропусти меня, я хочу на воздух!
Плевать я хотела на то, что и кто подумает!
Ненавижу это его вечное «жаль»!
Чёрт возьми, а мне-то как жаль! Я вообще её не знала!
– Мира, ты как? – Лиля, видимо, выбежала следом за мной. – Может, поедем к тебе домой тогда? Маму оставим с дядей Костей погулять по городу? Думаю, так всем будет лучше.
И она обняла меня.
– Да, давай! Но я не вернусь в кафе. И поедем на метро. Тут относительно рядом. Извини, я не всегда умею сдерживать порывы.
– Я понимаю… Сейчас схожу за деньгами, и поедем.
– У меня есть карточка. Я угощаю, купим по пути какой-нибудь еды на вечер.
– Ладно, но я просто скажу им о наших планах. Минутку!
Стыдно ли мне?
Не уверена.
Как бы я ни говорила с моим психологом Людмилой Григорьевной про отношения с отцом – периодами я срываюсь. А сегодня особенный день, я его почти не узнаю, но это «жаль» – и всё! Меня несёт, перестаю себя контролировать…
Надеюсь, Лиля и тётя Оля не решат, что я истеричка. Впрочем, Лиля вроде бы не прочь пообщаться с такой сестрой, как я. Значит, не зря она учится на психолога – находит и к таким, как я, подход.
Необъяснимо, но факт: я доверяю ей.
– Всё улажено, веди меня, Сусанин! – У Лили очень тёплая и нежная улыбка.
Я чувствую, что хочу рассказать ей всё-всё!
Но, конечно, не сейчас.
– А отец что? – не могу не полюбопытствовать я.
– Извинился перед нами за вашу недомолвку. Сказал, что ты права.
– Чтооо?!
Я даже остановилась.
– Ну да, – словно это обычно дело, говорит Лиля. – Судя по всему, он очень хочет стать тебе другом, а не только отцом. Но пока попытки не особо успешны…
– Лиль, прости, но я в шоке! Ладно, пошли. Если не возражаешь, мы по пути не будем копаться в наших семейных проблемах?
– Окей, как скажешь, сестра!
– Спасибо. Кстати, ты алкоголь-то пьёшь? У меня дома бутылка французского вина – друг из Парижа привёз. Я всё ждала особенного момента и не открывала. По-моему, он настал!
– Ого! В таком случае не посмею отказаться!
В метро мы переговаривались и обсуждали забавных людей. Лиля оказалась очень наблюдательной и не просто комментировала внешний вид человека, но ещё и придумывала легенду: кто это, кем работает и чем живет.
Я влюблялась в сестру всё больше и больше.
Неужто это магическая родственная связь, из-за которой мне так комфортно?
Или мне просто повезло?
В любом случае – я счастлива.
На подходе к моему дому я предложила купить пиццу. Выяснилось, что мы обе обожаем «Маргариту» и «Четыре сыра». Совпадение вкусов тоже генетическое? Или везение опять?
Забавно и странно всё это…
Уже усевшись на кухне с пиццей и вином, мы поднимаем бокалы за знакомство.
– Вино шикарное!
– Да, надо будет поблагодарить Илью.
– Это твой… бойфрэнд?
– Не совсем. Если тебе интересно, я расскажу. Но сразу предупреждаю, что история длинная.
– О! Я обожаю слушать!
– Ну да, ты же будущий психолог!
– Не в этом дело. Когда со мной делятся чем-то сокровенным, я словно проживаю ещё одну жизнь – этого человека. Для меня в этом и заключается чудо общения. Только я считаю честью выслушать другого человека, ведь это означает, что мне доверяют.
– Логично. Ты точно психолог, а не философ? – подкалываю я.
– Точно! Но ведь философия – начало всех наук, в том числе и психология вышла из неё, так что…
– Помню, мой философ в универе рассказал, почему выбрал эту специальность. До сих пор не знаю: шутил он или нет. Но мы тогда смеялись!
– Ну, правда часто похожа на шутку или иронию.
– Вот-вот! Короче, он учился одинаково хорошо по всем предметам в школе. Родители думали, что он станет адвокатом, пойдёт по стопам отца. Ему же этого совсем не хотелось. В итоге он стал вычеркивать из списка все факультеты, которые ему не нравились – пошёл от обратного. И не смог найти недостатков только у одного – философского. Потому что понятия не имел, чему там можно учиться пять лет. Так и решил пойти туда. А в итоге ещё и аспирантуру закончил. И стал преподавать. Сказал нам тогда: «Если уж валять дурака, то так, чтобы никто не мог в этом упрекнуть!».
– Очень похоже на правду! И очень по-философски.
– Ну, будем считать, что это правда. Предлагаю тост за откровенность и искренность!
– Отличный! И я вся во внимании, что там за Илья такой?
Выпив бокал до дна, я решаюсь:
– Да Илья, признаться, не совсем герой моего романа. С чего бы начать… Пожалуй, с главного, как и когда я решила стать сценаристом, потому что захотела познакомиться лично и поработать со своим кумиром Квентином Тарантино.
– Ого!
– Да, твоя реакция вполне адекватна. Но это ещё цветочки. Повторюсь, моя история не из простых. И не для слабонервных. Ты можешь счесть меня ненормальной! Я не шучу, я даже ходила к психологу!
– И что тут такого? Как говорил мой любимый дедушка Фрейд: «Каждый из нас нормален лишь отчасти». Поверь, за мной тоже есть одна история, которая не в каждом найдёт отклик и понимание. Так что баш на баш: ты – мне, я – тебе.
И Лиля подмигнула.
– Договорились! Итак, я влюбилась в фильмы Квентина, когда уже училась на лингвиста. Честно говоря, с детства я больше любила книги, чем кино. И даже людей. Собственно, в студенческие годы это не изменилось. Как это модно сейчас выпячивать – я интроверт. И немножко даже мизантроп. Люди, по большей части, вызывают во мне скуку или желание дать в лоб, когда сильно тупят или лезут не в своё дело. В школе я была отшельником, которого все боялись, потому что я не только была лучшей в классе по учёбе, но и занималась каратэ. И меня не трогали. Хотя при другом раскладе я наверняка бы могла стать тем же «чучелом», как из одноименного фильма. Ну, в плане жестокости детей и давления большинства на личность.
